"Унесенные бабочками"

[kitty-she]

Название: "Унесенные бабочками"
Автор: Я
Рейтинг: PG-15
Персонажи: Лави, Канда, остальные - мальком
Жанр: ангст
Размер: мини
Дискалаймер: не мое
Предупреждение:
1) смерть персонажа
2) Канда ругается
3) возможен ООС
4) постканон
Примечания автора: изначально это была додзя...

читать

Говорят, у каждого человека есть своя особенная бабочка…
Бабочка хранит душу человека в жизни…
А когда человек умирает – уносит его душу на небеса…
Так говорят…
Но всего лишь говорят…

« Привет, Юу. Да-да, я знаю, больше не буду… Я… Я хотел попрощаться. И рассказать, наверное, что случилось, пока тебя не было – я же помню, ты любил слушать мои рассказы. И я начну, наверное, со второго – верь, не верь, но это гораздо проще, чем прощаться, пусть и во второй раз.
В общем, когда ты… ушел, я долго не верил, ведь тело не нашли и невинность тоже, и … и ты говорил, что не можешь… Конечно, я присутствовал на церемонии, но продолжал верить, что ты вернешься. Ты ведь всегда возвращался, даже когда акума рвали тебя на куски или простреливали насквозь, ты всегда, всегда возвращался, пусть и не скоро, но сомневаться не приходилось. И я верил, что в этот раз будет так же.
Верил до того злосчастного дня. Комуи выдал мне задание. Я должен был отправляться в какую-то деревушку под Парижем, акума там было не много, и сенешаль посчитал, что я сам справлюсь. Я и не был против – отличная причина отвлечься от документов: с уходом Панды вся работа свалилась на меня. До деревни я добрался быстро и на ночлег напросился без проблем. Но дернул же меня черт выйти ночью на луну посмотреть! Тогда пришел он, а я и не сразу заметил-то (он, черт, умеет быть беззвучным) и чуть не подскочил, когда из-за спины раздалось вежливое: «Хочешь его вернуть?». Тогда я понял: ты не вернешься, не в этот раз, и похоронная церемония не была поспешной, и слова искателей не были ложью, и Линали не зря проплакала с неделю… В тот момент я понимал тех бедолаг, что создают акума – предложение было не просто заманчивым, оно было желанным, будто последняя ступень на пути к мечте всей жизни. Но мне нужно было время. Нет, не чтобы решить – чтобы уговорить себя не поддаваться. Тогда я произнес: «Мы же не на могиле», - на что Граф скрипуче рассмеялся: «Какая разница? Ни одна каменная плита не удержит душу в мертвом теле. И ваши предосторожности со сжиганием трупов и развеиванием праха по ветру ничего не дают. Душу можно позвать, откуда угодно и когда угодно, она не привязана к плоти. Тело – лишь сосуд, и то, пока способно функционировать». На этом Граф замолчал и стал выжидающе слушать, что я отвечу. «Но почему тогда Вы приходите именно на могилы», - спросил я. Тысячелетний цокнул языком: «Любопытный мальчишка, - он поморщился, я не видел, но готов поспорить, так это отразилось в его голосе: - На могиле человека не обременяют повседневные хлопоты, и он может целиком отдаться скорби. В такие моменты люди слабы».
Верно, а кто сказал, что Зло работает без логики? Это скорее мы, экзорцисты, не логичны: Аллен мечтает спасти весь мир, взваливает себе на плечи неподъемную ношу, даже зная все пороки людей, даже понимая, что ему, в общем-то, и «спасибо» никто не скажет. Но его можно понять – он видит души акума, и это ужасное зрелище, я сам видел, помню, это не просто страшно - страдающая душа наводит иррациональный ужас. Не удивительно, что парню хочется избавить душу от такой участи. Линали, она в Ордене с самого детства, уж не знаю, чем там Комуи промывал ей мозги, но нельзя же постоянно смотреть на мир сквозь пальцы, прикрывая фалангами все неприятные взору моменты. Теперь я понимаю, почему она так оплакивает каждую смерть… А ты? Ты, Юу! Как можно так безрассудно бросаться в тучи акума?! Это же верная смерть, да-да, ты не можешь умереть, но ведь регенерация не вечна, ведь она медленно тебя убивает, Юу! Хотя, что это я… тебе ведь уже все равно… Тебе и раньше плевать было… А я? Я, ученик Книжника. Был, но это дела не меняет. Почему я, трезво смотрящий на мир, бросаюсь в заранее проигранное сражение, когда и вовсе-то в боях участвовать не должен? Зачем? Чтобы проваляться в коме пол года?! Я много об этом думал, Юу. Но я так и не нашел ответа. Может на нас так действует невинность… Даже спустя десять лет ее не смогли до конца изучить…
« Ну так как, хочешь его вернуть?» - Тысячелетний вопросительно качнул зонтиком, тем самым, что был с нами в ковчеге. «Нет уж, спасибо, - ответил я. - У него и при жизни был скверный характер, представляю, что он со мной сделает, если я его в акума превращу». Граф удивленно, и мне даже показалось – разочарованно, хмыкнул и сгинул, оставив меня в одиночестве на холодных ступенях дома. Тогда я плакал, Юу. Плакал впервые за столько лет! Я уж думал, что давно разучился… Ты не обижайся на «скверный характер», Юу. Может, тебе и казалось, что ты слишком добрый, но окружающие думали вовсе иначе. Впрочем, не верно так говорить – тебе никогда не казалось: ты был либо «уверен», либо «уверен» в обратном направлении, и никаких «казалось».
Невинность я тогда так и не нашел. И в Орден я вернулся сам не свой – тяжело, когда тебя покидает надежда. Но никто не заметил. Мою грустную улыбку все сочли за последствия проваленного задания. Они вообще мало что замечают. Как слепцы, просто не видят. Или не хотят видеть и тогда принимают желаемое за действительное. Один Комуи заметил, но спрашивать не стал, кто его знает, почему. Пытались меня развеселить: Аллен корчил рожи (хм, теперь я понимаю почему он тебя так бесил, Юу); Линали рассказывала… пыталась рассказывать смешные истории из нашей общей жизни в Ордене, когда ты еще был с нами. Дура, почему она не понимает, что это больно? Что больно вспоминать твое хмурое лицо, зная, что больше его никогда не увидишь, зная, что не придется больше уворачиваться от мугена и выслушивать твои загибы. Да, представь себе, Юу, мне этого не хватает! Пусть это не самое приятное в тебе, но даже его не хватает! А Линали ворошит прошлое, не осознавая, что оно хочет покоя. Глупый ребенок, маленькая девочка, как была… А благодаря брату ей и останется! И мне пришлось улыбаться, смеяться вместе с Алленом, дополнять подробностями рассказы Линали, не чтобы им было хорошо, а чтобы отвязались, чтобы дали мне покой, позволили зализать раны.
А потом пришло письмо от моего начальства. Мне сообщили, что я стал полноправным Книжником и должен отправляться на новое задание. Так я и сделал - мне тяжело стало в Ордене, то и дело всплывают воспоминания, а его обитатели не добавляют оптимизма. Я не стал прощаться – нехорошо поднимать людей средь ночи на проводы, да и Комуи все за меня скажет.
Меня отправили в Африку, страну слонов, львов и жирафов. Нужно было найти что-то в старом храме. Оказывается, книжники не только про войны пишут. Храм я нашел, задание выполнил. А когда возвращался назад, меня чуть не съел крокодил. Глупо было бы, да? Я тогда спускался по склону к реке и споткнулся. Уже и не помню обо что, но этого хватило, чтобы я кубарем полетел вниз. Река была бурная, и меня за несколько секунд унесло от берега, потом вынесло в какую-то лужу, иначе ее назвать было нельзя – огромная грязная лужа с мутной водой и крокодилами. Меня спасли только ветки деревьев, что низко висели над водой. Вскарабкаться по ним было трудно, но чего не сделаешь, когда в двадцати метрах от тебя три голодных рептилии. Уже сидя на спасительном дереве, я стал рассматривать крокодилов и только присвистнул, когда до меня дошло, от чего же я спасся: крокодилы были действительно огромные, им бы и рвать меня не понадобилось – целиком проглотить смогли б. А ты только выразительно хмыкнул. Я и не понял сначала, что это ты, оглядываться стал в поисках хмыкающих. Не найдя таковых, я честно подумал, что мне показалось. Тогда ты презрительно фыркнул, а я чуть не свалился обратно в воду. Класс! Альтер-эго – Канда! Одного Дика мне явно мало было! Хотелось побиться головой об стенку, но за неимением оной…
Я думал, что стоит мне уйти из Ордена – и я забуду, забуду все, что там было. И тебя тоже забуду. Конечно, идеальная память не дает сбоев, но я надеялся, что появятся более важные дела, и мне некогда будет вспоминать. Но не вышло, не вышло, Юу, потому что ты поселился у меня в голове! С тех пор твое фырканье сопровождало меня повсеместно. Я даже и не подозревал, что можно так фыркать! Одним несчастным «Пфе!» ты умудрялся выразить такое количество эмоций, какое не носила ни одна моя маска. Спустя недели две твоего такого присутствия я был готов вешаться, ну или срочно бежать к психологу. Ты, конечно, и при жизни таким был, но ты хотя бы разговаривал! И не просто бросал: «Отвали, Тупой Кролик!», а действительно разговаривал. Мало кто знал, что ты способен на длинные осмысленные дискуссии. И фирменное «Пфе» твое мало кто мог различать. Вообще о тебе мало знали. Это была моя привилегия, знать о тебе больше чем положено. Приятно было осознавать, что ты отличаешься, не просто внешностью или складом ума, а в твоих глазах. Приятно, когда человек, который тебе дорог, выделяет тебя из толпы…
В общем, когда ты заговорил, я подумал, что совсем спятил. Помню, я тогда на поезд опаздывал. И опоздал же в итоге, на что ты разразился гневной тирадой о безногих кроликах, которые разучились передвигаться, а оттого приросли к земле. «Прости прощай моя крыша, вроде ж и не пил ничего сегодня…» - подумал тогда я. Тогда раздалось: «Лави, еб твою мать! Ты че на час раньше встать не мог, долбоеб, твою ж!» Выпучив глаза, я таращился на пустой перрон, будто ты стоял передо мной и отчитывал как тогда, пять лет назад. Смешной, наверное, у меня был вид, вот только мне смешно не было. «Я с тобой или с пеньком лесным разговариваю?!» Я нервно сглотнул. «Ели ты и дальше будешь меня игнорировать, я тебе устрою медовый месяц с мугеном!» Эти слова почему-то вывели меня из оцепенения. «У тебя нет мугена», - ехидно заметил я. И в тот же миг почувствовал, как ты довольно ухмыльнулся. «Я знал, что ты не сдержишься», - уже спокойнее произнес ты. Тогда я улыбнулся, искренне улыбнулся за последние пять лет. На душе почему-то стало легко, будто ничего и не было: ни похорон, ни слез, ни Графа. Конечно, раньше Альтер-эго со мной не говорили, исключая тот день, когда Мечта Ноя рылась у меня в голове, но вновь слышать тебя разумного было чертовски приятно, и наплевать, что это всего лишь обман сознания. И всю ночь я проговорил с тобой. Как же я соскучился по этим ночным разговорам…
А потом начальство выдало новое задание. Точнее старое – мне поручили закончить работу, начатую в Черном Ордене. И счастливое наваждение, что держало меня несколько месяцев, в один миг сменилось болью. Я не хотел к ним возвращаться, Юу. Они снова будут вспоминать, если живы еще, конечно, снова рассказывать, как было хорошо. И мне снова придется улыбаться, смеяться и поддерживать бессмысленные разговоры. А если они и не будут вспоминать, за них это сделает Орден – его стены, комнаты, вещи… Я не хотел этого, Юу, не хотел вновь понимать, что ты умер, и что Канда Юу в моей голове – всего лишь продукт больного воображения. Но против начальства идти глупо, а в моем положении равносильно смерти, ведь Книжник не должен чувствовать.
И я вернулся в Орден. Орден – первое место, что стало мне домом, первое место, где я стал по настоящему счастлив. Первое место, которое я стал ненавидеть. За его законы, за его веселую атмосферу, окутанную плотной сетью лжи и кукольных нитей. За то, что здесь не помнят… не помнят ошибок, повторяют их вновь и вновь… И в это место я вынужден был вернуться.
Со счастливым воплем «Лави!» мне на шею бросилась Линали, она ничуть не изменилась. Сдержано пожал руку Аллен, произнеся: «С возвращением». А он вырос, за три года моего отсутствия он вырос, Юу. Комуи заметно состарился, сколько же он пережил за эти три года? А потом я узнал, что Миранда погибла, и, защищая ее, погиб Мари. И еще много незнакомых мне экзорцистов, а искателей вообще было не счесть. И война, Юу, она была почти проиграна. Это понимал только Комуи, но ему хватило ума не сказать экзорцистам. Зачем? Пусть дети Господа верят в светлое будущее, неумолимо приближаясь к своему концу.
Я не ходил на задания – за столько времени документации накопилась уйма. Все время я проводил в библиотеке, даже в столовую не выходил. Это, думаю, меня и спасало. Конечно, Линали, принося еду и кофе, пыталась со мной заговорить, но я ссылался на большой объем работы. Она отвечала, что все понимает и не станет мне мешать, но голос ее с каждым разом становился все тише. А потом и вопросы прекратились. Она просто приходила и смотрела на меня, как ребенок смотрит на взрослого, желая спросить, но зная, что нельзя. Аллен и вовсе не приходил. Спустя месяц с моего возвращения он стал маршалом, и теперь у него не было времени. Конечно, иногда он навещал Орден, но все время его пребывания в здании он проводил у Комуи.
А Альтер-эго затихло. Словно и не было его вовсе, словно и не знал Книжник никогда такого, как Канда Юу. А может оно просто, как я, не желало возвращаться в прежнюю жизнь. Впрочем, у него хотя бы выбор есть.
Дни длились долго, мучительно долго. Казалось, время завязло в густом желе и не способно двигаться быстрее. Ежедневная работа выматывала меня до предела, и я перестал различать сон и реальность. Иногда было весело, положив подбородок на согнутые руки, наблюдать, как из-за шкафов с книгами выглядывают удивленные мордашки белых кроликов – в то время мне почему-то снились лишь кролики. Я смотрел на кроликов, они смотрели на меня, а потом, поджав уши, прятались обратно за шкаф. Тогда я невольно задавался вопросом: «Как же я выгляжу?», и усмехался, вспоминая, как давно не подходил к зеркалу. Это была почти идиллия: не нужно никуда бежать, не нужно спасать мир – сиди и занимайся любимой работой, наблюдая периодически милые глюки. Но, как все хорошее, идиллия закончилась. Мне пришлось синхронизироваться и вновь идти на задание. Комуи объяснял: «Людей мало, а ситуация серьезная, вот и приходится просить Книжника». Благо, невинность меня еще помнила, и синхронизация прошла без осложнений.
Я отправился вместе с Линали, и Чаоджи, невинность которого так и не эволюционировала. Акума было много, Юу. По твоим меркам – чуть выше среднего. Они огромной черной тучей нависали над выжженным пятном, которое некогда было деревней. Звук скрежущего металла можно было слышать за несколько километров от селения. Всмотревшись в строй демонов, я понял: шансов не будет. Но разве мои слова подействуют на кого-либо? На кого-то – может и да, но не на Линали, эта девочка верит сердцем, а не разумом. И иногда это гораздо хуже. А Чаоджи верит Линали…
И потому, Юу, я пишу тебе это письмо. Я знаю, что когда, через пару часов, мы двинемся к орудиям Графа, я не выживу. Конечно, я могу отказаться или сбежать, но не хочу. Я устал жить, Юу. Я устал от чертовой памяти, что по кусочкам уже десять лет сжигает меня! Мне уже тридцать семь, Юу! Тридцать семь, а я как сопливый пацан оплакиваю по ночам единственного друга! Кто знал, что под броней бесчувственного Книжника, прячется сентиментальный мальчишка… Я вот не знал. И если б не Орден, то и не узнал бы. А некоторые вещи лучше не знать…
Я передам искателю, что б доставил письмо к Комуи. А тот отнесет его в твою комнату. Я попрошу.
Прости меня, Юу, но я действительно устал. Прости и прощай. Дождись меня там, ладно.

Черт, как подумаю сейчас… Не зря ты меня Тупым Кроликом прозвал. Я наверное и правда идиот, да? Писать письмо призраку…»


Накинув капюшон, человек в темном плаще проскользнет в, наверняка, самую охраняемую организацию Англии. Он легко и бесшумно поднимется на жилой ярус, без труда найдет нужную дверь, откроет ее и так же тихо проникнет в комнату. Комнату, которая ничуть не изменилась с его последнего визита. Он поспешно откроет окно, впуская промозглый осенний воздух и капли мороси. И подхватит с пола конверт, сметенный со стола порывистым ветром. Чихнет, вдохнув потревоженную пальцами пыль, и вытащит из конверта три подмятых исписанных мелким почерком листа.
- Ты действительно идиот, Лави… - скажет он, прочитав.
И только мертвая комната будет свидетелем минутной слабости экзорциста.